Стихи на тему: стихи про волков

Вся деревня спит в снегу.
Ни гу-гу. Месяц скрылся на ночлег.
Вьется снег.

Ребятишки все на льду,
На пруду. Дружно саночки визжат —
Едем в ряд!

Кто — в запряжке, кто — седок.
Ветер в бок. Растянулся наш обоз
До берез.

Вдруг кричит передовой:
«Черти, стой!» Стали санки, хохот смолк.
«Братцы, волк!..»

Ух, как брызнули назад!
Словно град. Врассыпную все с пруда —
Кто куда.

Где же волк? Да это пес —
Наш Барбос! Хохот, грохот, смех и толк:
«Ай да волк!»

Волчонка Волк, начав помалу приучать
‎Отцовским промыслом питаться,
‎Послал его опушкой прогуляться;
А между тем велел прилежней примечать,
‎Нельзя ль где счастья им отведать,
‎Хоть, захватя греха,
‎На счёт бы пастуха
‎Позавтракать иль пообедать!
‎Приходит ученик домой
‎И говорит: «Пойдём скорей со мной!
Обед готов; ничто не может быть вернее:
‎Там под горой
‎Пасут овец, одна другой жирнее;
‎Любую стоит лишь унесть
‎И съесть;
А стадо таково, что трудно перечесть». —
«Постой-ка», Волк сказал: «сперва мне ведать надо,
‎Каков пастух у стада?» —
‎«Хоть говорят, что он
‎Не плох, заботлив и умён,
Однако стадо я обшёл со всех сторон
И высмотрел собак: они совсем не жирны,
‎И плохи, кажется, и смирны». —
‎«Меня так этот слух»,
Волк старый говорит: «не очень к стаду манит;
‎Коль подлинно не плох пастух,
‎Так он плохих собак держать не станет.
‎Тут тотчас попадёшь в беду!
Пойдём-ка, я тебя на стадо наведу,
‎Где сбережём верней мы наши шкуры:
Хотя при стаде том и множество собак,
‎Да сам пастух дурак;
А где пастух дурак, там и собаки дуры».

Серый волк в густом лесу
Встретил рыжую лису.
— Лисавета, здравствуй!
— Как дела, зубастый?
— Ничего идут дела.
Голова ещё цела.
— Где ты был?
— На рынке.
— Что купил?
— Свининки.
— Сколько взяли?
— Шерсти клок.
Ободрали правый бок,
Хвост отгрызли в драке.
— Кто отгрыз?
— Собаки.
— Сыт ли, милый куманек?
— Еле ноги уволок!

Волк за лисицею гонялся весь день,
Волк за лисицею гонялся весь день.
Лисица, от волка убегая, шептала:
Мол, чихала я, волк, на тебя…

Но волк никого ещё зазря не гонял,
Но волк никого ещё зазря не гонял —
В берлогу ужасную лисицу несчастную
Загнал он и гордо сказал:

«Теперь на меня уже нельзя начихать.
Теперь на меня уже нельзя начихать!
Теперь на меня уже нельзя начихать,
Уже нельзя на меня начихать.

Теперь на тебя могу я сам начихать,
Теперь на тебя могу я сам начихать,
Теперь на тебя могу я сам начихать,
Могу я сам на тебя начихать!»

Тут из берлоги показался медведь,
Тут из берлоги показался медведь —
Медведь оказался неплохим джентельменом
И лисицу решил защищать!

Волку лисица показала язык,
Волку лисица показала язык
И за спиною у медведя захлопала в ладоши
И подняла крик:

«Теперь на меня уже нельзя начихать!
Теперь на меня уже нельзя начихать.
Теперь на меня уже нельзя начихать,
Уже нельзя на меня начихать.

Сама я сумею на тебя начихать,
Сама я сумею на тебя начихать,
Сама я сумею на тебя начихать.
Сумею я на тебя начихать,
Сумею я на тебя начихать!..»

Я домой притащил волчонка.
Он испуганно в угол взглянул,
Где дружили баян и чечетка
С неушедшими в караул.

Я прикрикнул на них: — Кончайте!
Накормил, отогрел, уложил
И шинелью чужое несчастье
От счастливых друзей укрыл.

Стал рассказывать глупые сказки,
Сам придумывал их на ходу,
Чтоб хоть раз взглянул без опаски,
Чтоб на миг позабыл беду.

Но не верит словам привета…
Не навечно ли выжгли взгляд
Черный пепел варшавского гетто,
Катакомб сладковатый смрад?

Он узнал, как бессудной ночью
Правит суд немецкий свинец,
Оттого и смотрит по-волчьи
Семилетний этот птенец.

Все видавший на белом свете,
Изболевшей склоняюсь душой
Перед вами, еврейские дети,
Искалеченные войной…

Засыпает усталый волчонок,
Под шинелью свернувшись в клубок,
Про котов не дослушав ученых,
Про доверчивый колобок.

Без семьи, без родных, без народа…
Стань же мальчику в черный год
Ближе близких, советская рота,
Вместе с ротой — советский народ!

И сегодня, у стен Пултуска,
Пусть в сердцах сольются навек
Оба слова — еврей и русский —
В слове радостном — человек!

Эту сказку ты прочтёшь
Тихо, тихо, тихо…

Жили-были серый ёж
И его ежиха.

Серый ёж был очень тих
И ежиха тоже.
И ребёнок был у них —
Очень тихий ёжик.

Всей семьей идут гулять
Ночью вдоль дорожек
Ёж-отец, ежиха-мать
И ребёнок-ёжик.

Вдоль глухих осенних троп
Ходят тихо: топ-топ-топ…

Спит давно народ лесной.
Спит и зверь, и птица.
Но во тьме, в тиши ночной
Двум волкам не спится.

Вот идут на грабёжи
Тихим шагом волки…
Услыхали их ежи,
Подняли иголки.

Стали круглыми, как мяч,-
Ни голов, ни ножек.
Говорят:
— Головку спрячь,
Съёжься, милый ёжик!

Ёжик съёжился, торчком
Поднял сотню игол…
Завертелся волк волчком,
Заскулил, запрыгал.

Лапой — толк, зубами — щёлк.
А куснуть боится.
Отошёл, хромая, волк,
Подошла волчица.

Вертит ёжика она:
У него кругом спина.
Где же шея, брюхо,
Нос и оба уха?..

Принялась она катать
Шарик по дороге.
А ежи — отец и мать —
Колют волчьи ноги.

У ежихи и ежа
Иглы, как у ёлки.
Огрызаясь и дрожа,
Отступают волки.

Шепчут ёжику ежи:
— Ты не двигайся, лежи.
Мы волкам не верим,
Да и ты не верь им!

Так бы скоро не ушли
Восвояси волки,
Да послышался вдали
Выстрел из двустволки.

Пёс залаял и умолк…
Говорит волчице волк:

— Что-то мне неможется.
Мне бы тоже съёжиться…
Спрячу я, старуха,
Нос и хвост под брюхо!

А она ему в ответ:
— Брось пустые толки!
У меня с тобою нет
Ни одной иголки.
Нас лесник возьмёт живьём.
Лучше вовремя уйдем!

И ушли, поджав хвосты,
Волк с волчицею в кусты.

В дом лесной вернутся ёж,
Ёжик и ежиха.
Если сказку ты прочтешь
Тихо.
Тихо,
Тихо…

Мы — волки,
И нас
По сравненью с собаками
Мало.
Под грохот двустволки
Год от году нас
Убывало.

Мы, как на расстреле,
На землю ложились без стона.
Но мы уцелели,
Хотя и живем вне закона.

Мы — волки, нас мало,
Нас можно сказать — единицы.
Мы те же собаки,
Но мы не хотели смириться.

Вам блюдо похлебки,
Нам проголодь в поле морозном,
Звериные тропки,
Сугробы в молчании звездном.

Вас в избы пускают
В январские лютые стужи,
А нас окружают
Флажки роковые все туже.

Вы смотрите в щелки,
Мы рыщем в лесу на свободе.
Вы, в сущности,— волки,
Но вы изменили породе.

Вы серыми были,
Вы смелыми были вначале.
Но вас прикормили,
И вы в сторожей измельчали.

И льстить и служить
Вы за хлебную корочку рады,
Но цепь и ошейник
Достойная ваша награда.

Дрожите в подклети,
Когда на охоту мы выйдем.
Всех больше на свете
Мы, волки, собак ненавидим.

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня — опять как вчера:
Обложили меня, обложили —
Гонят весело на номера!

Из-за елей хлопочут двустволки —
Там охотники прячутся в тень, —
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.

Идёт охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука:
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.

Волк не может нарушить традиций —
Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!

И вот — охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Наши ноги и челюсти быстры —
Почему же — вожак, дай ответ —
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем через запрет?!

Волк не может, не должен иначе.
Вот кончается время моё:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружьё.

Идёт охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Я из повиновения вышел:
За флажки — жажда жизни сильней!
Только — сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня — не так, как вчера:
Обложили меня, обложили —
Но остались ни с чем егеря!

Идёт охота на волков,
Идёт охота —
На серых хищников
Матёрых и щенков!
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу — и пятна красные флажков.